AB OVO: ВСЁ О ЯЙЦАХ

[jalla00]

Рассказ Ларисы Лисюткиной. Мне понравился,делюсь с вами!Оригинал взят у shaherezada в AB OVO: ВСЁ О ЯЙЦАХ

В 1965 году, когда я первый раз близко познакомилась с немцами, я была студенткой и изучала германистику на третьем семестре истфака МГУ. Многоопытная старшая подруга Роза из Старого Оскола по каким-то причинам не смогла в этот день работать со своей группой туристов и порекомендовала меня в качестве замены молодёжному бюро путешествий «Спутник». Туристы уже сидели в автобусе в ожидании экскурсии по городу, так что «Спутнику» особо капризничать не пришлось. Я бодро залезла в автобус, представилась и сказала, что Роза сегодня не сможет их сопровождать, о чём она очень сожалеет (beleidigt) и передаёт всем самые тёплые приветы. На самом деле Роза сказала: Es tut mir Leid – это значит сожалеть. А то, что сказала я, означает оскорблять. Туристам понравился каламбур, автобус грохнул хохотом, а я про себя подумала: «Вот те и Будденброки...» Однако никакой неловкости из-за моей ошибки не произошло. Наоборот, я подхватила мяч и стала шутить, цитируя те языковые анекдоты, которые перепадали нам на занятиях. Мы тут же подружились, экскурсия по городу прошла на ура и я вернулась в общежитие, нагруженная до небес разными подарками в яркой упаковке. Мои соседки были под сильным впечатлением.
Мне захотелось самой поработать с иностранцами, и я подала анкету-заявление в «Спутник» и в «Интурист». Там уже всё было забито под завязку — для меня никаких шансов. Но я познакомилась со многими переводчицами, и они в разговорах между собой упоминали работу на международных торогово-промышленных выставках как золотое дно. Мне быстро стало ясно, что в моей конкретной ситуации, как подработка к стипендии, это работа, которую не переплюнуть.
Международные выставки проводились тогда в парке Сокольники. Там я просидела целую неделю перед дверью отдела кадров на ступеньках короткой лестницы, и при этом вязала свитер. Моими конкурентами было не меньше сотни других охотников за удачей. Наша судьба была в руках жирно накрашенной дамы среднего возраста с двумя фальшивыми русыми косами, уложенными короной — я вспомнила о ней, когда много лет спустя увидела украинскую премьершу Юлию Тимошенко во всём блеске её тогдашней красоты. Каждый раз, когда наша косоносица открывала дверь своей конторы и спешила в туалет, её сопровождала стайка просителей. На обратном пути она брала с собой кого-нибудь одного, со словами: «Я знаю, вы здесь уже давно ждёте». И тут меня осенило: при её следующем проходе я к ней пробилась, сунула ей под нос моё скомканное вязание и сказала: «Вы меня не заметили? Я сижу здесь так долго, что мой свитер уже почти готов!» Она переводила глаза с меня на вязание и наоборот, в полном изумлении. Для большей убедительности я развернула свитер во всей красе и держала перед ней с кроткой улыбкой. После небольшой паузы начальница положила руку мне на плечо и увела меня в свой кабинет. I‘ve done it!
Но не только я. Во время долгого ожидания у меня состоялось очень симпатичное знакомство. Рядом со мной на ступеньках усаживался молодой человек «из хорошей семьи», он говорил по-французски без акцента, развлекал меня всякими историями из своих путешествий по миру с родителями и следил за моим клубком: когда он закатывался, то мой Д´Артаньян изображал пуделя, притаскивал мне клубок в зубах и гладился головой об моё плечо. Мы с ним строили друг другу глазки и болтали обо всём на свете. Как только я вошла в кабинет, снаружи постучались, дверь осторожно приоткрылась и мой лестничный друг вошёл с моим клубком в протянутой далеко вперёд руке. В изысканной манере, с небольшим поклоном, он положил мой клубок на стол. И продолжал стоять. Я поклялась начальнице, что он ждал ровно столько же, сколько я, и теперь он тоже был на очереди.
Работа моей мечты связала меня с фирмой — как могло быть иначе? - из Билефельда! В этом проявилась уже известная устойчивость, что-то вроде традиции. Дело в том, что туристы, к которым меня пристроила Роза, тоже были из Билефельда. Немецкая фирма привезла на выставку нефтяные насосы. Это были огромные машины, на которые я взирала с некоторым изумлением: я, студентка истфака МГУ, буду продавать своей же собственной стране эти насосы! Которые, как было мне конфиденциально сообщено на собеседовании с руководителем группы, находятся под санкциями и их запрещено продавать странам Восточного блока. Но Германии нужен советский рынок, а СССР нужен немецкий нефтяной хай тек. Так что у меня не должно быть никакого когнитивного диссонанса: я делаю для своей страны доброе дело. При этом работаю я эти две недели на немецкое предприятие, которое оплачивет мой труд и расчитывает на мою лояльность. Ничего незаконного в этом нет, мне можно ни о чём не беспокоиться.
Наш выставочный стенд монтировала команда техников из семи человек. Стенд — это фанерная будка размером с три установленных рядом киоска. И здесь я буду две недели подряд запаривать своим землякам немецкие насосы… Семеро монтажников по очереди подошли ко мне познакомиться. «Белоснежка и семь гномов», пронеслось у меня в голове. Немецкая техническая бригада оказалась без комплексов, руководителем нашего интернационального коллектива был русскоговорящий индиец, он получил свой диплом инженера в Московском университете им. Патриса Лумумбы. Он великолепно говорил по-русски и сразу же взял меня под своё покровительство. На стенде вырастал островок Германии. Наши парни быстро оборудовали маленькую, но удобную кухню, распаковали огромный ящик с продуктами — тут мне открылся совершенно новый мир! Скорее даже это был этнографический музей. Кофейная машина. Канистра оливкового масла. Открывашка для банок и бутылок фантастической конструкции. Бумажные полотенца. Бесконечное количество жевательной резинки. Крутые наклейки с фирменным лого и с насосом в виде владельца фирмы, господина Форцемана, который служил для своим рабочим источником бесконечных насмешек.
Про себя немецкие работяги говорили: Мы ребята без проблем! Моей единственной хозяйственной обязанностью, не считая перевода, было позаботиться о завтраке. Но это, собственно, было вообще не проблема. Немцы обо всём позаботились: вот тебе кофейная машина, вот тебе колбасная и сырная нарезка, варенье, разные сорта масла в изобилии, а вот нутелла, чашки, приборы — мне оставалось только сварить яйца. Индус объяснил мне, что яйца в Германии едят ещё теплыми. Итак: в полвосьмого завтрак, в девять мы открываемся — и поехали…
На следующий день я с раннего утра приехала на стенд. Мне хотелось приготовить завтрак в лучшем виде. Приборы, салфетки, тарелки, нарезка — всё было аккуратно расставлено на столе. «Семь гномов» явились точно в полвосьмого. Они громко смеялись, потирали руки, шутливо пинали друг друга в бока, повторяя без конца: «Ну что, порядок?» Эту фразу я неизменно слышала все две недели как обязательную прелюдию к началу рабочего дня. Накрытый стол поднял им настроение. Они выбирали себе места, что-то по мелочам меняли на столе, наливали себе кофе, совали хлеб в тостер, и наконец спросили: «А где же яйца?» Надо признаться, что до этого случая я ни разу не варила к завтраку яйца. В России принято есть на завтрак гречневую кашу, или манку. Я вовсю постаралась с яйцами. Главное, думала я, это чтобы они не были недоваренными. И надо их подать тёплыми. Поэтому я поставила кастрюлю с яйцами на плиту уже в семь утра. И теперь с гордостью раздавала это главное блюдо моим «гномам».
«А где подставки для яиц?» - «Какие ещё подставки?»
«Не выпендривайся, оставь её в покое. Здесь нет никаких подставок для яиц»
«Ну ладно, нет так нет!»
Мужики дружно взялись за свои яйца, в едином ритме, как лесорубы, снесли своими ножами их верхнюю часть — и тут наступила пауза.
«Ага-ага, - сказал один — каменные русские яйца». Больше никто ничего не сказал.Все они встали и один за другим выбросили свои яйца в помойное ведро. Эти твёрдые русские яйца были накануне оплачены твёрдой немецкой валютой. Вернувшись к столу, «гномы» начали разговаривать друг с другом через мою голову:
«Да ладно, она ещё научится. Я покажу ей наши яичные часы. Они где-то в коробках».
"Ты ей скажи, чтобы она пользовалась дыроколом для яиц. Все яйца потрескались».
«Они побились в кастрюле, потому что она их варила без яичной рамки».
«В этой стране делают только великие проекты: плотины, оружие, заводы. За последние 200 лет тут не изобрели ни одного домашнего прибора».
На тему подставка для яиц, яичные часы, дырокол для яиц и рамка для них же я ничего сказать не могла. У меня не было ни малейшего понятия, о чём они говорят. «Но ведь самовар изобрели русские, разве нет»?
По поводу самовара все согласились, после завтрака индус разыскал в ящиках яичные часы и дырокол для яиц и объяснил мне разницу между 3-минутными и 5-минутными яйцами. А подъехавший через пару дней инженер из Билефельда привёз для полного совершенства ещё и «грелку для яиц» - маленькие красные колпачки, которые надевают на яйца, чтобы они оставались тёплыми.
Две недели пронеслись как сон. С моими мужиками я делала покупки в советском интершопе «Берёзка», мы обедали в самых лучших ресторанах, в «Большом» я посмотрела с ними «Лебединое озеро». В моём потёртом кошельке замызганные советские рубли лежали вперемешку с красивыми, новенькими, хрустящими D-марками. И даже насосы я полюбила.Торговать ими было захватывающее приключение, мы все работали дружно, с огоньком и были сплочённой насосной командой.
На прощальной вечеринке я выставила на стол по порции яиц, для каждого написав на них фломастером личное посвящение. Мужики были тронуты. Мы выпили за наше будущее сотрудничество. Меня попросили сказать тост. «Это время с вами, две недели, открыло мне глаза на мир больше, чем два года учёбы в универе. Я многому научилась, много увидела и услышала. В моём родном городе Москве я открыла для себя новые горизонты. Очень надеюсь, что я вас не разочаровала, и в будущем вы не будете судить о людях и странах по их яйцам".
Немецкий яичный хай тек мне подарили в полном комплекте. Тот дырокол для яиц и те яичные часы и сегодня стоят в моём кухонном шкафу.